— Я вам несколько дней дозваниваюсь, — сообщил Дануорти.
— У меня тут насос все заглушает. — Монтойя махнула рукой куда-то за пределы экрана, но Дануорти никакого насоса не услышал, только стук дождя по брезенту. — Там ремень только что лопнул, а другого нет. У вас колокола звонили. Это что, карантин сняли, выходит?
— Если бы. Эпидемия в разгаре. Семьсот восемьдесят госпитализированных и шестнадцать смертей. Вы разве в газеты не заглядывали?
— Я здесь света белого не вижу. Последние шесть дней только и делаю, что выкачиваю треклятую воду, но меня одной просто не хватает на все. А теперь еще и насос… — Она перепачканной рукой убрала со лба густые черные волосы. — Зачем же тогда звонили в колокола, если карантин еще действует?
— «Чикагский сюрприз».
— Занялись бы лучше чем-нибудь полезным, раз силы девать некуда, — возмутилась Монтойя.
«Они уже, — подумал Дануорти. — Вас вот побудили позвонить».
— Я словно белка в колесе. — Монтойя снова пригладила волосы. Вид у нее был такой же измученный, как у Мэри. — Так надеялась, что карантин сняли и можно будет кого-нибудь вызвать на подмогу. Как думаете, сколько еще ждать?
«Слишком долго, — ответил он мысленно, глядя на потоки дождя, льющиеся с брезента. — Помощь не успеет».
— Мне нужно кое-что выяснить насчет Бейсингейма и Бадри Чаудри, — сказал он вслух. — Мы пытаемся установить источник вируса, и нам надо знать, с кем контактировал Бадри. Он работал на раскопках восемнадцатого и утром девятнадцатого. Кто еще здесь был вместе с ним?
— Я.
— А еще?
— Больше никого. Мне весь декабрь не хватало рабочих рук. Все мои студенты с историко-археологического разъехались в первый же день каникул. Пришлось скрести по сусекам в поисках добровольцев.
— Вы уверены, что, кроме вас двоих, тут никого не было?
— Абсолютно. Я хорошо помню, потому что в субботу мы вскрывали рыцарскую могилу и никак не могли поднять крышку. На субботу у меня записывалась Джиллиан Ледбеттер, но в последнюю минуту предупредила, что не сможет. Из-за свидания.
«С Уильямом», — догадался Дануорти.
— А в воскресенье кто-нибудь работал с Бадри?
— Он приехал только на утро и оставался тут один. А потом ему понадобилось в Лондон. Все, мне надо идти. Если помощи все равно ждать неоткуда, нужно приниматься за работу. — Она собралась класть трубку.
— Подождите! — закричал Дануорти. — Не отключайтесь.
Монтойя нетерпеливо прижала трубку к уху.
— Ответьте еще на пару вопросов. Это важно. Чем быстрее мы определим источник вируса, тем скорее снимут карантин и пришлют вам помощников.
Монтойя посмотрела с сомнением, но все-таки нажала какую-то комбинацию цифр, положила трубку на рычаг и спросила:
— Ничего, если я без отрыва от работы?
— Конечно, — облегченно вздохнул Дануорти. — Пожалуйста.
Она на секунду вышла из кадра, вернулась и нажала еще какие-то кнопки.
— Простите. Не дотягивается.
Экран зарябил — видимо, Монтойя перетаскивала аппарат в другое место. Когда картинка вернулась, Монтойя сидела на корточках в глиняной яме у каменного саркофага. Видимо, того самого, чью крышку они с Бадри чуть не уронили.
Эта крышка со скульптурным изображением рыцаря, скрестившего на обтянутой кольчугой груди руки в тяжелых латных перчатках, с мечом, покоящимся в ногах, стояла прислоненная к стенке саркофага, закрывая искусно вырезанную надпись. Виднелся только обрывок — «Requisc…» Requiscat in расе. Покойся с миром. Даже в этом бедняге отказали. Его спящее лицо под резной кромкой шлема выглядело осуждающе.
Тонкая пластиковая пленка, которую Монтойя набросила на открытый саркофаг, была покрыта каплями дождя. Дануорти задумался, есть ли на противоположной стенке такие же вырезанные в камне загробные ужасы, как в книжке у Колина — и насколько они отражают действительность. В изголовье саркофага непрерывным потоком лилась вода, постепенно стягивая вниз пленку.
Монтойя выпрямилась, поднимая забитый грязью поддон.
— Ну что? — Она поставила поддон на угол саркофага. — Вы, кажется, хотели меня еще о чем-то спросить?
— Да. Вы сказали, что, кроме Бадри, вам здесь никто не помогал.
— Правильно, — подтвердила Монтойя, вытирая пот со лба. — Ох, ну и духота здесь. — Она скинула штормовку и, свернув, бросила на крышку саркофага.
— А местные? Не связанные с археологией?
— Если бы здесь хоть кто-то появился, я бы их сразу же припахала. — Она принялась перебирать пальцами комки грязи в поддоне, выуживая оттуда коричневые камешки. — Крышка весила целую тонну, и не успели мы ее снять, как полил дождь. Нам бы любой случайный прохожий сгодился, но раскоп слишком далеко от населенки, здесь никто не ходит.
— А сотрудники Национального треста?
Монтойя стала промывать камни под струей воды.
— Они только на лето приезжают.
Дануорти надеялся, что источником окажется кто-нибудь из работавших на раскопках, что Бадри контактировал с местными или сотрудниками Треста, или случайно забредшим сюда охотником на уток. Но у миксовирусов не бывает носителей. Таинственный местный источник должен был бы заболеть сам, а Мэри уже обзвонила все английские больницы и клиники. За пределами карантина случаев заболевания не зафиксировано.
Вертя в пальцах мокрые камни, Монтойя по очереди подносила их к подвешенному на подпорке тента фонарику и осматривала покрытые коркой глины края.
— А птицы?
— Птицы? — удивилась Монтойя, подумав, видимо, что Дануорти предлагает ей скликать пролетающих мимо воробьев, чтобы помогли двигать крышку.