Книга Страшного суда - Страница 24

Дануорти понятия не имел, какого числа делались антивирусные прививки в начале семестра. Поставив напротив этого пункта вопросительные знаки, он перешел к списку «первичных» и в первой графе написал свою собственную фамилию. Латимер, Гилкрист, санитары из «Скорой». Их фамилий он не знал, а санитарка опять спала, скрестив руки на груди и зажав бумаги в кулаке. Дануорти засомневался, писать ли врачей и сестер, которые занимались Бадри в приемном покое. В итоге написал «персонал отделения неотложной помощи» и поставил вопросительный знак. Монтойя.

И Киврин, которая, по заверению Мэри, защищена полностью. А Бадри сказал: «Что-то не так». Он имел в виду инфекцию? Почувствовал, работая над привязкой, что заболевает, и прибежал в паб предупредить насчет Киврин?

Паб. В пабе никого не было, кроме бармена. И еще Финча, но он ушел до того, как появился Бадри. Дануорти приподнял лист и внес Финча во «вторичные», а на первом листе записал: «бармен из „Ягненка и креста“». На улице, в отличие от паба, народ валил валом. Перед глазами Дануорти замелькали картинки: вот Бадри проталкивается сквозь рождественскую толпу, едва не сносит женщину с зонтом в цветочек, уворачивается от пожилого мужчины и мальчика с «вест-хайлендом». Мэри просила «всех, с кем он соприкасался»…

Дануорти оглянулся на Мэри, которая, придерживая запястье Гилкриста, аккуратно заполняла таблицу. Она что, собирается брать анализы крови у всех поименованных в этом списке? Но это невозможно. Бадри натыкался и дышал на десятки людей, когда не разбирая дороги несся обратно в Брэйзноуз. Разумеется, ни он сам, ни Дануорти их в жизни не вспомнят. Плюс еще столько же, если не больше, по пути в паб. И все они тоже с кем-то сталкивались после этого в переполненных магазинах.

В итоге он написал: «большое количество покупателей и пешеходов на Хай-стрит (?)», отчеркнул и принялся вспоминать, при каких еще обстоятельствах он видел Бадри. Заняться сетью он его попросил только два дня назад, услышав от Киврин, что Гилкрист собирается взять стажера.

Звонок Дануорти застал Бадри как раз по возвращении из Лондона. Киврин в тот день находилась в больнице, проходила окончательное обследование, что хорошо. Значит, тогда она с Бадри пересечься не могла, а до этого он сидел в Лондоне.

Во вторник Бадри приходил к Дануорти сообщить, что перепроверил координаты после стажера и полностью протестировал систему. Но Дануорти он не застал, поэтому оставил записку. Киврин тоже приходила во вторник в Баллиол, показать свой костюм, однако это было утром. Бадри сказал в записке, что все утро провозился с сетью. А Киврин собиралась днем наведаться к Латимеру в Бодлеинку. Но ведь после этого ничто не мешало ей зайти в помещение сети или побывать там до демонстрации костюма.

Дверь открылась и сестра пропустила в комнату Монтойю. Судя по промокшим насквозь штормовке и джинсам, на улице по-прежнему шел дождь.

— В чем дело? — спросила Монтойя у Мэри, которая наклеивала ярлык на пробирку с кровью Гилкриста.

— Очевидно, — ответил Гилкрист, прижимая ватку к внутреннему сгибу локтя, — мистер Дануорти не удосужился отправить своего оператора на диспансеризацию, прежде чем допускать его к работе с сетью, поэтому теперь тот лежит с температурой тридцать девять и пять. Судя по всему, какая-то экзотическая лихорадка.

— Лихорадка? — не поняла Монтойя. — Но тридцать девять и пять — это же очень мало?

— По Фаренгейту — сто три градуса, — пояснила Мэри, вставляя пробирку в держатель. — Возможно, заболевание Бадри заразно. Поэтому мне нужно взять анализы, а вы должны переписать всех, с кем вы и Бадри контактировали.

— Хорошо. — Монтойя села на освобожденный Гилкристом стул и сбросила с плеч штормовку. Мэри протерла ватным тампоном ее руку, соединила пустую пробирку с одноразовой иглой. — Давайте не будем тянуть. Мне надо скорее вернуться на раскоп.

— Не вернетесь, — покачал головой Гилкрист. — Вы разве не слышали? Из-за халатности мистера Дануорти мы все на карантине.

— Карантин? — Она дернула рукой, и Мэри промахнулась мимо вены. Известие о заразной болезни ее не взволновало ничуть, в отличие от сообщения о карантине. — Мне нужно обратно! Сколько вы хотите продержать нас здесь?

— Пока не будут готовы результаты анализов, — ответила Мэри, заново нацеливаясь на вену.

— А сколько это займет? — Монтойя попыталась взглянуть на часы, развернув руку, над которой работала Мэри. — Парень, который меня сюда привез, даже не дал мне накрыть площадку или хотя бы обогреватели включить, а там льет со страшной силой. Пока я тут сижу, у меня погост в плавательный бассейн превратится.

— Займет столько, сколько понадобится, чтобы взять у всех пробы крови и проверить на уровень антител. — Монтойя, видимо, уяснила подтекст, потому что выпрямила руку и больше не дергалась. Мэри наполнила пробирку, выдала Монтойе градусник и надела манжету тонометра. Дануорти наблюдал, размышляя, насколько Мэри лукавит. Она ведь не обещала отпустить Монтойю, когда будут готовы результаты анализов, только сказала, что придется сидеть тут до их получения. А потом что? Их разведут по отдельным палатам или поместят в общую? Или дадут лекарство? Или возьмут еще анализы?

Мэри сняла манжету с руки Монтойи и выдала ей последний комплект опросников.

— Мистер Латимер! Теперь вы.

Латимер встал, сжимая в руке бумаги. Окинув их недоуменным взглядом, он положил стопку на стул и двинулся к Мэри, но с полпути вернулся за пакетом с подарками.