Книга Страшного суда - Страница 77

— Пошлю мажордома со старшим сыном настрелять.

— Тогда некому будет сходить за плющом и остролистом.

— Сегодня отец Рош за ними собирался, — возразила леди Эливис.

— Он принесет только для церкви, — не отступала Имейн. — А нам нужно украсить зал.

— Мы съездим, — вызвалась Киврин.

Эливис и Имейн обернулись одновременно. Киврин поняла, что сглупила. В отчаянных попытках изобрести способ поговорить с Гэвином она «забыла приличия» и «позволила себе встрять куда не просят». Теперь леди Имейн окончательно уверится, что им срочно надо в Курси — искать более воспитанную няньку для девочек.

— Простите, что высказываюсь без спроса, сударыня, — опустив очи долу, промолвила Киврин. — Я понимаю, что забот много, а рук не хватает. Мы с Агнес и Розамундой без труда можем съездить в лес за остролистом.

— Да! — оживилась Агнес. — Я поеду на Сарацине.

Эливис хотела что-то сказать, но ее перебила Имейн:

— Я гляжу, лес не внушает вам страха, хоть вы лишь давеча излечились от раны?

Промах на промахе. Она ведь действительно тащит девочек в тот же самый лес, где на нее якобы напали и бросили умирать.

— Я не имела в виду ехать одним, — объяснила Киврин, надеясь, что не наломает еще больше дров. — Насколько мне известно, девочек обычно сопровождал кто-то из рыцарей вашего супруга?

— Да! — пискнула Агнес. — С нами может поехать Гэвин. И мой пес Черныш.

— Гэвина сейчас нет, — сказала Имейн и отвернулась к женщине, оттирающей столешницу. Повисла пауза.

— А где же он? — спросила Эливис. Тихо спросила, но щеки ее зарделись.

Имейн забрала у Мейзри тряпку и принялась сама сражаться с пятном.

— Он выполняет мое поручение.

— Вы послали его в Курси! — Эливис не спрашивала, она утверждала.

— Негоже нам, находясь в такой близи от Курси, не поздравить Блуэта с праздниками. Он решит, что мы его гнушаемся, а по нынешним временам ой как неразумно гневить такого влиятельного человека…

— Мой супруг наказал никому не сообщать, что мы здесь, — отрезала Эливис.

— Мой сын не наказывал сторониться сэра Блуэта и лишаться его благоволения, когда в том может возникнуть крайняя нужда.

— С какой вестью вы отправили его к сэру Блуэту?

— С добрыми пожеланиями, — ответила Имейн, теребя в руках тряпку. — Попросила передать, что мы будем рады принять его с домочадцами у себя на Рождество. — Старуха заносчиво вскинула подбородок. — Как еще должно поступить, если наши две семьи вот-вот породнятся? Они привезут яств для рождественского стола и слуг…

— И капеллана леди Ивольды, который проведет службу? — ледяным тоном закончила Эливис.

— Они приедут сюда? — раздался голос Розамунды. Девочка снова вскочила, уронив на пол лежащее на коленях шитье.

Имейн и Эливис обернулись недоуменно, словно позабыв, что кроме них кто-то есть в зале.

— Леди Катерина! — сердито воскликнула Эливис. — Вы ведь собирались с девочками в лес за хвоей для зала?

— Но как же мы без Гэвина? — не поняла Агнес.

— Возьмите отца Роша.

— Хорошо, сударыня, — ответила Киврин и повела Агнес за руку к выходу.

— Они приедут сюда? — не отставала Розамунда. Щеки у нее пылали почти так же, как у матери.

— Не знаю, — вздохнула Эливис. — Ступай с леди Катериной.

— Я поеду на Сарацине! — воскликнула Агнес и, вырвав руку, побежала вперед.

Розамунда хотела что-то сказать, но передумала и пошла снимать плащ с крючка в сенях.

— Мейзри, стол уже отчищен, — продолжила распоряжаться Эливис. — Пойди принеси солонку и серебряное блюдо из ларя на чердаке.

Женщина с золотушными пятнами поспешила прочь, и даже Мейзри затопала вверх по лестнице с непривычной прытью. Киврин набросила плащ, торопясь завязать тесемки, пока Имейн снова не припомнила ей разбойников. Но обе хозяйки молчали. Имейн по-прежнему комкала в руках тряпку, видимо, дожидаясь, пока исчезнут Киврин с девочками.

— А будет… — Розамунда, оборвав себя на полуслове, убежала вслед за Агнес.

Киврин поспешила вдогонку. Гэвина нет, зато у нее есть разрешение на вылазку в лес и есть транспорт. И священник в качестве сопровождающего. Розамунда говорит, Гэвин встретил его тогда на полдороге из леса, значит, не исключено, что и на полянку водил.

Она почти бегом добежала до конюшни — вдруг в последнюю минуту Эливис крикнет им вслед, что передумала, ведь Киврин еще не совсем поправилась, а лес полон разных страхов.

Девочки, видимо, размышляли так же. Агнес уже сидела верхом, Розамунда подтягивала подпругу на своем седле. Пони Агнес оказался совсем не маленькой лошадкой, а крепким рыжим коньком чуть пониже Розамундиной кобылы, и Агнес в седле с высокой задней лукой восседала на немыслимой верхотуре. Поводья держал мальчик, который прибегал сказать Эливис про охромевшую лошадь.

— Не стой как чурбан, Коб! — прикрикнула на него Розамунда. — Оседлай чалого для леди Катерины.

Парень послушно выпустил поводья, и Агнес потянулась за ними, наклоняясь далеко вперед.

— Да не матушкину кобылу! — рявкнула Розамунда. — А ронсена!

— Мы поедем в церковь, Сарацин, — объясняла Агнес, — и скажем отцу Рошу, чтобы ехал с нами, а потом будем кататься. Сарацин любит кататься! — Она снова опасно нагнулась вперед, чтобы похлопать коня по стриженой гриве, и Киврин с трудом удержалась, чтобы не подхватить девочку.

Агнес, видимо, была опытной наездницей — ни Розамунда, ни мальчик-конюх даже не смотрели в ее сторону. Однако там наверху, в седле с подтянутым до упора стременем, в которое упиралась маленькая ножка в мягком башмачке, она выглядела совсем крохой. Плохо дело, если скачет она так же «осторожно», как передвигается по земле.